Это была первая постановка сезона 1939/1940 г. Спектакль был поставлен Б. Захавой при участии А. Ремизовой и оформлен П. Вильямсом. Роль Городничего репетировал Борис Щукин, но 7 октября перед генеральной репетицией Щукин умер. Эта потеря была самой тяжелой для театра после Вахтангова. Щукин был не только официально признанным и самым знаменитым артистом вахтанговского театра — он был одним из самых глубоких и значительных талантов своего времени. Трактовка Щукиным роли Городничего была совершенно новой: это был умный, талантливый, очень энергичный человек. Его, опытного в переделках жизни и поворотах судьбы, погубил в итоге собственный темперамент, активная страсть к действию. Со смертью Щукина спектакль лишился такого героя, но в целом актерский состав был очень силен.

«Городничий Горюнова — житейски очень умный человек, себе на уме, очень алчный, полнокровный и жадный к жизни. Он резко двигается, громко смеется, много ест […]

В спектакле нет ни одной маски. Актеры играют почти без грима или с очень тонким гримом, чуть подчеркивающим выразительность лица, как в кино. У Глазунова, играющего Ляпкина-Тяпкина, только усы и румянец превращают его в судью гоголевской эпохи. Балихин играет Хлопова совсем без грима и дает поразительно точный и яркий образ смотрителя училищ […]

Не ниже его стоит образ Земляники, созданный И.М. Толчановым. Толщинка не делает его «очень толстым» человеком. Но свое естество «тонкого плута», увертливого, пронырливого, льстивого, ехидного и каверзного, он передает с великолепной грацией и тонким мастерством […]

Работа Е.Г. Алексеевой — это самый крупный успех театра. Ролью Анны Андреевны Алексеева становится в первые ряды советского актерства. Такой яркой, сочной, нутряной, характерно разносторонней, правдивой в своем существе и сатирически острой в своем психологическом рисунке городничихи еще не было в истории русского театра  […]

Хлестаков Симонова появился из петербургских повестей Гоголя: из «Невского проспекта», «Шинели», «Носа». Мелкий чиновник, бедный молодой человек, видящий вокруг себя роскошь, богатство и изобилие, ничтожный из ничтожных, пустой и легкомысленный, не способный ни на один момент отнестись к жизни серьезно, выброшенный в круговорот человеческих отношений из петербургских канцелярий, не желает мириться со своим ничтожеством, бедностью и неудачами и мечтает о величии, блеске, сытой жизни, цветах удовольствия […] Симонов с великолепной тонкостью вскрывает основную черту Хлестакова — желание порисоваться, стать в позу, сыграть роль. Симонов играет простодушие и искренность Хлестакова с такой непосредственностью, о которой мечтал Гоголь […] Мы имеем дело с блестящим, во многом новым, очень тонким, иногда виртуозным исполнением роли Хлестакова, которое, созревши и приобретя законченную строгость очертаний, станет украшением советского театра» (П. Новицкий, журнал «Театр» №3, 1940 г.).